Негромко шумит ветер в поле, потоками разогретого воздуха волнуя море спелой травы. Сбивая пыль с высоких стеблей, вырываясь вперед и отступая, ветер поет свои песни о былом, почти забытом, подернутым серебряным инеем времени. Здесь, во владениях ветра между сопками и своенравной рекой расположилась Санчихеза – малая родина иманских удэгейцев, их истоки и колыбель, некогда стойбище, затем небольшое, но крепкое село, ныне же место памяти потомков, облюбованное десятками ласточек.
Санчихеза – еще одна мерцающая бусина в ожерелье Большой Уссурки (Имана). Само же «украшение» реки составляют известные достопримечательности Красноармейского района, расположенных на Имане в этих местах: таинственные скалы Бохо (Старик и Старуха), подвесной мост со своим соседом водопадом Дубравушой, старорусская обитель Дерсу, Лаулинский прижим и национальный парк.
Название села китайского происхождения, как и большинство в Приморье. Топоним по слогам можно истолковать следующим образом: сань – цифра три, чи – развилка, приток, хэ – река, цзы – суффикс, в сумме получаем «третий приток реки».
Владимир Арсеньев название селения Саньшихеза обозначал иначе, в его заметках это «ароматная речка». И каждый перевод с точки зрения характеристики и восприятия места удивительно точен. Ранним утром или остывающим вечером Иман действительно ароматный: от воды тянет свежестью и той неповторимой душистостью реки, передать которую практически невозможно, а запомнить легко. Осенью к аромату реки подмешиваются запахи созревших лесных сокровищ и увядающих листьев, тронутых первыми холодами, весной – распускающейся тайги и талого снега. Иман здесь разбегается на многочисленные протоки, огибает острова, смыкает свои воды и снова разводит их.
Рисунок реки на карте около Санчихезы словно причудливая сетка вен и сосудов. Кстати, ни на одной карте села с таким наименованием не найти. Его не существует, так как после вооруженного конфликта на острове Даманском сотни географических объектов в Приморском крае, имевшими названия китайского, а значит нежелательного происхождения, были массово переименованы в 1972 году. С тех пор в районе появилось Островное. В 2012 году род названия села со среднего изменили на мужской, теперь верно говорить Островной.
Как не переименовывали, но для местных деревенька все равно навсегда осталось Санчихезой, а Островной – слово из официальных документов и не более того. Добраться до Островного – задача не из легких. Если в соседнее Лаулю-Дерсу грунтовка довольно хорошо накатана и путники приезжают в село не только по делам, но часто просто ради интереса, то в Санчихезу-Островной ради любопытства не попадешь – дорога не располагает к праздным прогулкам.
Недалеко от съезда к Островному ждет первое препятствие – одна из многочисленных проток реки разлилась и переливается прямо через дорогу. И маленькое лесное чудо – дивный рукотворный мостик: два ствола поваленных когда-то деревьев с набитыми перекладинами. Кто и как давно его смастерил, никто не знает. Судя по внешнему виду, мосточку не первый год. В прозрачной воде под ним неподвижно затаились пугливые гольяны, а над водой сомкнули свои кроны деревья.
Хочется остановиться, сбросить обувь и побродить по воде и послушать ее по-летнему приветливое журчание, достать термос и немного отдохнуть от накопившихся переживаний и ежедневной суеты. Снова отправляемся в путь по ухабистой и практически брошенной дороге.
В зарослях травы мелькают несколько уцелевших домов… от былой Санчихезы не осталось практически ничего. Улиц заросли, людей не видно, дома оставлены, машины брошены. На траве навсегда осталась лежать перевернутая вверх дном лодка.
Любители броской красоты будут разочарованы: «что здесь смотреть?». Природа берет свое, некогда жилые постройки осыпаются, оседают и растворяются в пространстве и времени. И несведущий человек никогда не догадается, что на этом месте, например, когда-то был клуб, приветливо распахивающий двери для селян. Если говорить о красоте, то она в окрестностях Островного тихая, ускользающая, перемешанная с печалью и тленом.
В 1915 году в Санчихезе проживало 40 человек (19 мужчин и 21 женщина), в середине прошлого века – несколько сотен, в 2010 – 3 человека, летом 2019 не удалось обнаружить никого. Где же истории повернула впять? Единственная обозначенная на картах и еще угадываемая в жизни улица села носит имя певца Уссурийской тайги Владимира Арсеньева. Неожиданно, но вполне закономерно. На результатах его исследований выросло не одно поколение краеведов, этнографов и путешественников.
Во время экспедиции 1906 года Арсеньев вместе с Дерсу Узала и своими помощниками отстанавливался в стойбище на ночлег:
«… впереди послышался отдалённый собачий лай. Ещё один поворот, и мы увидели огоньки. Это было китайское селение Сяньшихеза. Через четверть часа мы подходили к посёлку. Я никогда не уставал так, как в этот день. Дойдя до первой фанзы, мы вошли в неё и не раздеваясь легли на кан».
Появление Арсеньева и его людей вызвало тревогу в селе. Компанию накормили и разметили на ночлег в доме зажиточного китайца, который всячески уговаривал путников изменить маршрут или хотя бы взять своих помощников в сопровождение. Дерсу Узала раскусил злой умысел, о чем и поведал Владимиру Клавдиевичу. Оказалось, китаец-богач нещадно эксплуатировал удэгейцев, проживавших в этих местах, наказывал охотников, разорял семьи, потому и пытался не допустить встречи удэге с Арсеньевым, которого с нетерпением ждали и надеялись на его помощь и заступничество. На протяжении десятков лет иманские удэге занимались охотой и рыболовством. До революции на территории современного Красноармейского района они проживали в некольких стойбищах, после установления советской власти большая часть удэгейцев сосредоточилась в Санчихезе.
В 30-х годах в селе был образован колхоз «Красный удэгеец», ориентированный на охоту и заготовку пушнины. Со временем колхозники стали заниматься сельским хозяйством. После череды реорганизаций к концу 60-х годов на месте колхоза образовано отделение коопзверпромхоза. А дальше Санчихеза повторила судьбу тысяч отечественных сел и деревень, чему частично способствовали планы по строительству ГЭС на Имане: село как и Дерсу попадало под затопление. «Контрольным выстрелом» для Островного стал распад Советского Союза и последовавший экономический упадок в стране.
В Санчихезе были закрыты были школа, клуб, медпункт, затем отключили электричество. Люди стали перебираться из села в Дальний Кут, Крутой Яр, Рощино, уезжать дальше, где только можно было обустроиться и найти хоть какую-то работу. В пустых домах битые окна и распахнутые двери. Трава и кустарники отвоевывают себе пространство. Оставленные постройки заняты ласточками – десятки гнезд под сводами крыш, на стенах и потолках. Маленькие юркие птицы занимаются своими делами, практически не обращая внимания на гул машины и появившихся людей. Ласточки здесь, словно капельки живого тепла, отголосок доброй приметы, сулящей перемены к лучшему. Ветер снова поет свои песни над долиной, перемешиваясь с шёпотом леса и шумом реки, этот причудливый мотив сплетается в колыбельную. Как мать поет ребенку, стараясь убаюкать, успокоить его, так и природа напевает колыбельную своим детям удэге одну им понятную и узнаваемую в этих местах мелодию.
Материал подготовила Ирина Мерзлякова, ФГБУ "Национальный парк "Удэгейская легенда".
При подготовке статьи использованы данные эколого-экономического обоснования на создание национального парка «Удэгейская легенда», материалы муниципального архива администрации Красноармейского района, фрагменты из книги В.К. Арсеньева «По Уссурийскому краю».
